Цифровые мысли о «триумфе общероссийского голосования»

Элла Александровна Памфилова и Дмитрий Сергеевич Песков могут сколько угодно выражать восхищение всенародным одобрением, которое произошло в период с 25 июня по 1 июля этого года. Такие у них должностные обязанности, очень хорошо стимулируемые из бюджетных закромов. В эти должностные обязанности не входит серьезный анализ того, что произошло.

А у простых граждан есть желание, — и пока что возможность, — поанализировать числовые данные, которые еще просачиваются в публичную сферу. Заметим, что просачиваются все меньше и меньше; наше государство все больше закрывает информацию от граждан. Старшее поколение помнит те времена, когда мы знали о выборах еще меньше, чем сейчас. Но тогда и скрывать было проще, скорость распространения информации была существенно ниже.

На этот раз от граждан страны попытались скрыть часть информации об «общероссийском голосовании по вопросу одобрения изменений Конституции Российской Федерации». Голосование растянули на семь дней, а публикуемые статистические данные значительно усекли. Но кое-что оставили, хоть и в малодоступном виде.

Тем не менее, из дошедшей до граждан информации можно составить картину того, как был достигнут «триумф всенародного одобрения». Спорить на эту тему с Песковым или Памфиловой, а также с армией записных «одобрятелей» наших электоральных мероприятий, бесполезно по причине, указанной выше.

Не будем здесь приводить свидетельства очевидцев о том, как проходило общероссийское голосование — это другой пласт доказательств. Поговорим о цифирьках. Достаточно убедительные цифры уже приводили другие авторы, а первую очередь — Сергей Шпилькин. Я просто добавлю некоторые штрихи и акценты, а использовать буду здесь доступную статистику самого крупного по численности субъекта Федерации — Москвы.

Я уже писал о том, что доля досрочного голосования (то есть, голосования в течение 6 дней, предшествовавших 1-му июля) сильно и статистически достоверно коррелирует с долей голосования за поправки.

Наши пропагандисты легко и непринужденно под прикрытием силовых ведомств отвечают на это: «Ну и что?» Ответ этот ни о чем, кроме невежества, не говорит. Ибо столь сильная корреляция означает, что якобы досрочно голосовавшие почему-то якобы были склонны существенно больше одобрять поправки, чем граждане, голосовавшие 1 июля. С чего бы это? Административное принуждение и фальсификация досрочного голосования этот эффект объясняют, и других разумных объяснений что-то не видно.

В упомянутом мной материале вычислена корреляция по данным, относящимся к субъектам Федерации. ЦИК РФ решил от греха подальше не публиковать более подробные данные — по ТИК и по УИК. То есть в публичном пространстве отсутствуют данные по числу досрочно проголосовавших избирателей в разрезе ТИК и УИК. Тем более нет сведений о том, какова структура досрочного голосования: сколько граждан проголосовали в помещении для голосования, сколько «на придомовых» территориях«, сколько на предприятиях, в «отдаленных населенных пунктах» и просто дома. Замечу, что скрыв эту информацию, наши организаторы выборов (не хочется говорить ЦИК РФ, поскольку реальными организаторами является исполнительная власть) сразу же стали внедрять эти экзотические виды голосования на всех российских выборах.

Однако приблизительное представление о том, сколько граждан проголосовали досрочно в каждой участковой избирательной комиссии можно получить из опубликованных данных хода голосования. В частности, для каждой УИК опубликованы данные количества проголосовавших на 10 часов утра 1 июля.

Это число не сильно отличается от числа досрочно проголосовавших, поскольку с 8 до 10 утра голосует не очень много избирателей. Например, в Москве доля граждан, которые проголосовали с 8 до 10 утра 1 июля, по официальным данным составила 2,3% от списочного числа участников голосования. Принципиально, эту небольшую долю можно было бы вычесть из известного числа граждан, проголосовавших на 10:00, но как показывают расчеты (которые я провел), это практически не повлияет на наши выводы.

Дополнительным аргументом, чтобы этого не делать, является тот факт, что официальные данные хода голосования неточны и содержат ошибки. Действительно, по официальным данным в 13-ти московских УИК число проголосовавших к 20 часам оказалось меньше, чем число проголосовавших к 10 часам (этим объясняются отрицательные проценты на Рисунках 2 и 3). Иначе говоря, данные хода голосования (в том числе на 10:00 и на 8:00 надо считать приблизительными. Данные на 10:00 мы будем использовать как некую оценку числа досрочно проголосовавших избирателей.

Итак, исходными данными являются данные по УИК, размещенные в разных местах в публичной части ГАС «Выборы». К этим данным относятся:

• пять чисел из протокола УИК об итогах голосования (там 6 чисел, но одно —является бесполезным — проверкой УИК на умение производить сложение чисел);
• доля граждан, проголосовавших на 10:00 1 июля;
• число граждан, включенных в список участников голосования на 8:00 1 июля (это число содержится в данных о ходе голосования).

Последние два числа опубликованы для 3599-ти УИК. По ним мы вычисляем число граждан, проголосовавших на 10:00 1 июля.

Число граждан, проголосовавших 1 июля, мы вычисляем как разность между второй строкой протокола УИК и числом граждан, проголосовавших на 10:00. Небольшое занижение этого числа (за счет того, что некоторое число граждан проголосовали с 8:00 до 10:00) не влияет на наши дальнейшие выводы (что мы проверили вычислениями).

Данные по ТИК получаются путем соответствующего суммирования данных по УИК.

При расчетах мы не учитывали данные дистанционного электронного голосования.

Выводы

1. Как и предполагалась, наблюдается СИЛЬНАЯ и достоверно значимая корреляция между досрочным голосованием и долей ответов голосов «ДА». Такая корреляция наблюдается на уровне УИК (Рисунок 1).

При этом НЕ наблюдается статистически значимой корреляции между голосованием 1 июля и долей ответов голосов «ДА» (Рисунок 2).

Очень интересным является тот факт, что существует отрицательная корреляция между голосованием 1 июля и голосованием за поправки, если долю голосования с 10:00 до 20:00 1 июля считать не от первой строки протокола, а от числа граждан, включенных в список для голосования на 8:00 (Рисунок 3). Вероятно, это связано, с существенными различиями между содержимым списка участников голосования в 8:00 и в 20:00 (см. раздел 3 Выводов)

2. Агрегированные, а, следовательно, в определенном смысле усредненные данные по ТИК также иллюстрируют сильную и достоверно значимую корреляцию между досрочным голосованием и долей ответов голосов «ДА» (Рисунок 4). Такая корреляция не наблюдается между голосованием в день голосования и долей голосов «ДА» (Рисунок 5).

3. Технологии достижения «триумфа», о которых уже много писали очевидцы, нашли отголосок и в электоральной статистике.

Например, технология невнесения в список участников голосования до 1 июля отражается как невероятно большое число якобы проголосовавших 1 июля. Более «застенчивая» технология «чистки списков» отражается как уменьшение списочного числа участников голосования в день основного голосования 1 июля.

На Рисунке 6 изображена разница между первой строкой протокола УИК и списочным числом участников голосования на 8:00 1 июля. В 166-ти УИК, списочное число избирателей 1 июля якобы увеличилось более, чем на 100 человек, а в 16 УИК это число увеличилось более чем на 500 человек. Легко предположить, что такие УИК просто «пополняли» список участников голосования прямо 1-го июля.

В 147-ми УИК списочное число избирателей за день голосования 1 июля уменьшилось, причем в 56 УИК — более, чем на 50 человек. В этих УИК, вероятно, 1 июля происходила «чистка» списков ради увеличения явки.

Технологии работы со списком участников голосования в разрезе ТИК, проиллюстрированы на Рисунке 7, где представлена разность между списочной численностью по протоколу и численностью на 8:00.

4. Как обычно, важной характеристикой добровольности и честности голосования является распределение УИК по показателю явки. (Строго говоря, речь идет о распределении списочного состава избирателей, участников голосования по показателю явки. Эти распределения близки к распределению УИК по явке, но «сглаживают» эффекты, возникающие из-за «закрытых» УИК с малой численностью). Начиная с 2012 года в Москве это распределение имело естественный «колоколообразный» характер (то есть, по форме было близко к т. н. гауссовому распределению). На рисунке 8 показаны такие распределения для выборов в Москве в 2012-2019 годах.

Наоборот, в 2008-2011 годах на выборах в Москве наблюдались массовые фальсификации, что и отразилось на этих распределениях (Рисунок 9). Распределение 2007 года имеет «промежуточный» вид: в его правой части заметны отклонения от колоколообразного вида.

На Рисунке 10 показано распределение списочного состава по показателю явки при «общероссийском голосовании» в Москве. Для наглядности тут же нарисовано одно из «колоколообразных» распределений. Для тех, кто занимается выборами добросовестно, а не за бюджетные деньги, Рисунок 10 является убедительным подтверждением массовой фальсификации на «общероссийском голосовании» в Москве.