Что я подглядел снизу общероссийского голосования: наблюдения из московского ТИК

Итак, 25 июня я первый раз появился в территориальной избирательной комиссии (ТИК) Войковского района с уведомлением от депутата Мосгордумы Дарьи Бесединой о том, что она назначает меня членом с правом совещательного голоса (замечу, что это была примерно сороковая ТИК, в которой я был членом с совещательным голосом). 

Неожиданно для меня мне сразу выписали удостоверение, а очень милый председатель ТИК Валентин Иванович сказал, что я получу любую интересующую меня информацию, но... завтра. Я, как обычно мило улыбнувшись, сказал «завтра, — так завтра», и приехал на следующий день. 

На следующий день меня встретила еще более милая заместитель председателя ТИК Людмила Николаевна. И она дала мне несколько бумаг. Одна была именно той, которую я просил — решение ТИК о распределении бюллетеней по УИК (позднее оказалось, что это — лишь одно из таких решений). 

А вот остальные бумажки, вероятно, были рассчитаны на то, что я ничего не понимаю в процессе: там были цифирьки, которые Людмила Николаевна никак не могла объяснить. После того, как Людмила Николаевна призналась, что она тоже мало понимает в этих цифирьках, и что надо бы спросить у других, мы расстались и встретились на следующий день. 

На этот раз у Людмилы Николаевны было подкрепление в лице члена ТИК с правом решающего голоса Натальи, которая понимала больше, и одну бумагу под названием «Статистический отчет о количестве избирателей, включенных в отчетные документы УИК» (без даты!) она мне разъяснила (по крайней мере — выдала свою версию). 

Итак, результатом первых трех дней моей работы была добыча нескольких интересных чисел — примерно трети того, что меня интересовало. Не считая, конечно, очередного доказательства того факта, что ТИК сам мало осведомлен, что он делает, а председатель комиссии не жаждет давать мне информацию, о которой я прошу. Зато он очень убедительно рассказал мне по телефону, что обязательно все даст.

На следующий день, 28 июня я приехал к Валентину Ивановичу, который заседал с еще двумя членами комиссии. Валентин Иванович не спеша и волнуясь рассказал мне, что он совершил ошибку, выдав мне удостоверение. Потому, что голосование — не выборы, мой «статус нелегитимен», Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» на этом голосовании не действует, и поэтому никаких полномочий у меня нет. 

Мои возражения с упором на Закон о поправке и постановления ЦИК не убедили Валентина Ивановича. После выслушивания семиминутного пустословия про жизнь и про работу в ОВД еще одного члена ТИК, который заявил, что ответа он слушать не хочет, я удалился для написания заявления в вышестоящую комиссию — Мосгоризбирком.

Поскольку Мосгоризбирком я знаю «как облупленного» (восемь лет присутствия на его заседаниях не прошли даром), в заявлении я поставил совершенно конкретные вопросы:

1) Имею ли я право получать в ТИК для ознакомления и получения копий документов и материалов, непосредственно связанных с общероссийским голосованием, в частности

• ежедневные сведения о числе участников голосования, проголосовавших разными способами на каждом избирательном участке района;
• сведения о числе избирателей, включенных и исключенных из списка участников голосования на основании заявлений о голосовании по месту нахождения и о дистанционном голосовании;

2) Имею ли я право присутствовать на заседаниях ТИК и обязана ли ТИК сообщать мне заблаговременно о таких заседаниях;

3) Имею ли я право присутствовать при проведении голосования и подсчета голосов в нижестоящих избирательных комиссиях, а также знакомится с документами этих комиссий, относящихся к общероссийскому голосованию?

29 июня Мосгоризбирком в лице своего сотрудника и члена Р. В. Кузнецовой дал общий ответ, кроме того зам председателя и сотрудник МГИК Д. А. Реут разослал такое же общее письмо председателям ТИК. Но в этих письмах было сказано главное:

«Вышеуказанные положения Федерального закона распространяются на деятельность избирательных комиссий по подготовке и проведению общероссийского голосования по вопросу одобрения изменений в Конституцию Российской Федерации».

Это был удар для Валентина Ивановича, хотя не думаю, что это было ударом для всех председателей ТИК, поскольку многие из них лучше понимают соотношение сил избирательной и исполнительной власти.

Так или иначе утром 1 июля я, в очередной раз получив от Валентина Ивановича заверения о том, что документы будут мне предоставлены, направился на избирательный участок № 240. Там меня встретила очень милая председательница Анна Николаевна. Она застенчиво отказывалась мне сообщить, сколько же человек проголосовало досрочно, тем более показать акты досрочного голосования. 

Более уверенно чувствовала себя зам председателя Белла Гиглаевна, которая при мне позвонила некой Екатерине Александровне спросить разрешения на выдачу мне документов. Я подозревал, что Екатерина Александровна — не член ТИК, что и подтвердилось. Но выдавать мне информацию она запретила.

Кстати, в этой УИК я встретил четырех наблюдателей от Общественной палаты. Один из наблюдателей появлялся в помещении спорадически, зато три другие почти не отлучались. У них была важная миссия: они по просьбе комиссии выдавали проголосовавшим гражданам сертификаты на получение подарков.

Я направился на другой конец района — в комиссии № 246 и № 3437, находившиеся в одном здании. Там, к своему удивлению, я быстро получил сведения о количестве досрочно проголосовавших. В УИК № 3437 до дня голосования проголосовало 2290 человек, причем 2033 из них — вне помещения. Это было массовое «выездное» голосование по меньшей на трех крупных предприятиях: в первый день там проголосовали 1108 человек, во второй — еще 479.

Затем я вернулся в ТИК, где примерно час безрезультатно отлавливал Валентина Ивановича. А к половине седьмого я, немного обиженный на УИК № 240, вернулся именно туда, чтобы поприсутствовать при подсчете голосов.

Подсчет голосов в этой комиссии (замечу, что там стояли КОИБы) прошел без нарушений, хотя и довольно беспорядочно; он занял всего 4,5 часа. И самое главное, что были объявлены данные всех актов досрочного голосования. Которые, конечно, могли быть изготовлены прямо в день голосования: с утра-то мне их не дали посмотреть. Зато теперь стало ясно, когда и где происходило досрочное голосования (по крайней мере- официально). У моей комиссии был один выезд на предприятие, где, не отрываясь от станка, скальпеля или табельного оружия, проголосовало 245 граждан. 

Около часа ночи, после получения всех желаемых сведений в УИК № 240, я вернулся в ТИК. И тут, наконец, меня ждала радость: я наконец получил долгожданные сведения, которых так долго добивался от Валентина Ивановича. Оформлены они были в шаблонной таблице, наверху которой стояло «Форма № 1 к приложению № 1».

А теперь — посмотрим на районную статистику в целом. В районе Войковский 20 УИК, одна (№ 3641) — в СИЗО; там все 765 сидельцев проголосовали досрочно.

Что происходило со списком участников голосования?

Он интенсивно изменялся в период подготовки к голосованию. В список включались граждане, подавшие заявления на голосование по месту нахождения в Войковском районе и исключались граждане, подавшие заявление на голосование по месту нахождения в других районах и дистанционно. Баланс включенных-исключенных был очень неравномерным по УИК. При этом отличились несколько УИК (см. Диаграмму 1), к которым, очевидно, «методом мобильного избирателя» были приписаны работники предприятий. Трудно предположить, что работники этих предприятий в едином порыве решили в выходной день выйти на работу, и при этом все самостоятельно подали заявления на голосование по месту работы. Намного легче предположить, что список в УИК подал отдел кадров, заодно с заявлениями на голосование по месту нахождения и «вне помещения для голосования.

Общее число «приписанных граждан» в Войковском районе составило 6540 человек или 14,5% от списочного числа участников голосования. Такое «переселение народа» наблюдалось по всей Москве, и надо полагать, оно не было естественным явлением. 

Общая доля досрочного голосования по УИК

Общая доля досрочного голосования в УИК Войковского района составила 69%, из них 41% голосовал «вне помещения для голосования».

Распределение УИК по числу голосовавших

На Диаграмме 2 можно видеть, каким образом голосование распределилось по видам и дням голосования — досрочному в помещении, досрочному вне помещения (на предприятиях и в квартирах) и «срочному» 1 июля.

Заметно, что везде основной составляющей общей явки является явка досрочная. Кроме того, видно, что в УИК № 246, 248, 3437 и 245 явка, обеспеченная предприятиями, внесла основной вклад.

Как связано доля досрочного голосование и доля досрочного голосования вне помещения с долей ответов «ДА»

Буду краток и приведу картинки.

На диаграмме 3 по горизонтальной оси отложена доля досрочного голосования, а по вертикальной — доля ответов «ДА». Видна высокая и надежная положительная корреляция.

На диаграмме 4 по горизонтальной оси отложена доля досрочного голосования вне помещения, а по вертикальной — доля ответов «ДА». Видна высокая и еще более надежная положительная корреляция.

Как жители Войковского района голосовали 1 июля?

Диаграмма 5 показывает, что 1 июля отсутствует надежная зависимость между явкой и долей ответа «ДА». Да и корреляция скорее отрицательная....

Судя по общей московской статистике, победа ковалась примерно одинаково во всех районах Москвы. И нежелание делиться информацией о подробностях досрочного голосования становится очень понятным.

К досрочному голосованию были привлечены все, кого могли привлечь, в первую очередь, сотрудники государственных и муниципальных предприятий, которых для удобства либо приписывали к ближайшим УИК, либо привлекали к дистанционному голосованию. Во-вторую очередь — как обычно — клиенты собесов. Сколько из этих людей, невольно включенных в списки подавших заявки на досрочное голосование, проголосовали реально — неизвестно: нам остается рассчитывать на честность организаторов выборов, которые эти списки составляли.