Лидер «Голоса» в Самаре обжаловала решение суда

Шесть лет длится преследование правозащитницы, в результате которого ей пришлось заложить единственную квартиру. Людмила Кузьмина добровольно выплатила ущерб за преступление, которого она не совершала. Теперь совместно с «Голосом» она добивается пересмотра уголовного дела и признания права на реабилитацию. Если Президиум Самарского облсуда не встанет на сторону Кузьминой, то она потеряет жилье.

Объектом преследования теперь уже экс-руководитель фонда «Голос–Поволжье» стала после того, как выявила массу нарушений на губернаторских выборах. Дело было прекращено в 2015 году, но для активистки это стало началом череды новых разбирательств. 

На своей страничке в Facebook известная правозащитница, которая еще в 1990-х была участницей кампании по переименованию Куйбышева в Самару, пишет о свободе интернета, опрометчиво принятых законах, дорогах, мусорной реформе, судьбе активистов. В последнее время она совсем не говорит о том, как развивается ее собственная история, которая берет начало в 2015 году, когда к ней домой нагрянули оперативники. Следом за этим обыск прошел в московском офисе «Голоса». 

Силовики искали доказательства неуплаты налогов по договорам пожертвования, которые были получены фондом в 2010-2012г.. Доначисленные платежи — более 2 млн рублей. Доход пенсионерки Людмилы Кузьминой — 11 тысяч рублей. Государство было готово обратить взыскание на часть пенсии, ее однокомнатную квартиру в Самаре площадью 33 кв. м, автомобиль Daewoo Matiz, два дивана, холодильник, шкаф и даже стиральную машинку «Малютка».

В заложниках государства

«В отношении меня возбудили уголовное дело по статье о внесении в декларацию заведомо ложных сведений, направленное на уклонение от уплаты налогов в крупном размере (ч. 1 ст. 199 УК РФ). Следователи обыскали дом и офис, назначали психиатрическую, налоговую, компьютерно-техническую экспертизы. Спустя почти год, когда стало ясно, что в материалах уголовного дела нет ни одного документа, свидетельствующего о наличии у меня умысла, следователь вызвал меня и убедил, что для всех будет лучше прекратить мое уголовное дело по истечении срока давности», — рассказывает Людмила Кузьмина. 

Арест с имущества сняли, но в тот момент активистка не знала, какие последствия может повлечь ее согласие. Так как дело было прекращено по нереабилитирующим основаниям, суд годом позже решил взыскать с Людмилы Кузьминой ущерб. Те самые 2 222 521 рубль. То есть одну и ту же сумму потребовали и с фонда, и с его руководителя. 

«Осенью 2018 года, меня вынудили заплатить деньги — почти 2,5 млн рублей, которые суд взыскал с меня как ущерб, якобы нанесенный преступлением, которого не было. Чтобы заплатить, мне пришлось заложить свою однокомнатную квартиру. Если в течение двух лет мы не выйдем с победой из этих судов, то останусь без жилья», — говорит активистка.

«Если ты считаешь себя личностью, то не можешь сдаться»

К 2017 году уголовное дело Кузьминой закрывалось уже трижды. Но каждый раз следователь отказывал в праве на реабилитацию. 

«С некоммерческой организации не могли взыскивать налог за пожертвования. Тем более не может иметь значение для налогообложения место происхождения капитала. Это прямо указано в законе. Абсурд этого дела еще и в том, что Людмиле Гавриловне вменяли умышленное уклонение от уплаты налога, путем внесения заведомо ложных сведений в налоговые декларации. Но в материалах уголовного дела нет таких деклараций, так как Кузьмина ложных сведений никуда не вносила. Следователь подложил в материалы дела распечатки, которые делала налоговая по его поручению. Налоговый орган переквалифицировал сделку — договор пожертвования, и характер деятельности налогоплательщика — утверждая, что наблюдение на выборах, на которое фонд Кузьминой собирал средства, не является общеполезным, а потому, по логике налоговой и следователя, с пожертвования должен был быть уплачен налог на прибыль. То, что МОФ „ГОЛОС-Поволжье“ — некоммерческая организация по своей правовой природе не имеющая цели извлечения прибыли, и не имеющая участников, которые могли бы эту прибыль распределять между собой, правоохранители игнорируют. В защиту Кузьминой к делу приобщен целый ряд экспертных заключений Совета по правам человека при Президенте Российской Федерации, который признал этот процесс прецедентным. Кузьмина преступления не совершала! „Голос“ будет добиваться ее реабилитации», — говорит сопредседатель движения «Голос» Юрий Гурман.

С самого начала этой истории общественники оценивали все происходящее не иначе как давление в отношении конкретной организации и ее руководителя. Адвокат Рамиль Ахмедгалиев рассказал о своем разговоре с судьей по делу Кузьминой, в котором судья ссылался не на закон, а на политическую ситуацию. Движение «Голос» тогда запустило кампанию в поддержку самарской правозащитницы, ветерана независимого наблюдения за выборами. Собранные друзьями и коллегами средства первые два года уходили только на адвокатов и экспертизы.

«Если много лет называть себя жертвой, то общество перестает откликаться. Я благодарна коллегам из «Голоса», одна я бы не смогла продолжать этот процесс. Я уже не говорю об этом даже со своим родственникам. Никто кроме твоих коллег не может так долго поддерживать. Когда я начинаю готовить очередной иск, то постоянно убеждаю себя не доходить до ненависти. Все это психологически очень затратно. Все происходящее меня не напугало, но придавило эмоционально. Меня сложно напугать, потому что часть жизни я прожила в СССР и понимаю, как работала та машина. Я пережила Перестройку, кампанию по переименованию Куйбышева в Самару. Меня вызывали в обком партии и угрожали «лагерной пылью». Бывали минуты отчаяния. Я не романтик, не питаю особых надежд на государство. Сейчас я говорю себе так: «Если ты считаешь себя личностью, которая прошла определенный путь, если у тебя есть хоть капля самоуважения, то ты не можешь сдаться, ты можешь усилить свою работу. Придавать нарушения публичности — это единственное, чем я могу ответить на давление», — настраивает себя перед судом Людмила Кузьмина.

Смотрите также: 

Поддержать борьбу «Голоса» за честные выборы рублём.