Неудобные вопросы про электронное голосование

Две недели средства массовой информации и в социальные медиа информируют россиян о внедрении существенного новшества в процедуру голосования на выборах — дистанционного голосования через интернет. Отправной точкой данной информационной волны стало совещание рабочей группы при Администрации президента 19 февраля, после которой публикации в прессе и блогах стали носить системный характер. С чего нужно начинать этот разговор?

Как водится для спускаемых сверху инициатив, публикации и высказывания ответственных лиц имеют комплиментарный, однобокий характер. Реакция экспертного сообщества и общественных деятелей оппозиционного фланга формулируется в основном в соцсетях, и она по большей части резко негативна. Содержательной дискуссии как таковой не складывается. Со стороны правящей элиты и избирательной системы запросов на дискуссию нет. В то же время со стороны оппонентов, электоральных экспертов и избирателей нет ощущения, что их мнение важно. Нет и ожидания, что оно может на что-то повлиять. Что вполне отражает нездоровое состояние общественно-политической жизни России. 

Такая полярная ситуация не способствует формированию спокойного и конструктивного дискурса. А он был бы полезен не только для предотвращения серьезных ошибок, но и как минимум в плане общественного просвещения. Тема выборов, в силу ее важности и проблемности, сформировала вокруг себя широкую компетентную аудиторию. Однако вопросы процедуры голосования попадали в сферу публичного внимания только в узком контексте, специфичном для практики традиционного офлайнового голосования. Большинство естественных условий и принципов не обсуждались из-за его безальтернативности. Теперь, когда россиян внезапно огорошили введением принципиально альтернативной процедуры, самое время обсудить универсальные принципы, заложенные в процедуры голосования, и посмотреть, насколько им может соответствовать голосование через интернет. 

Основные принципы

Основные принципы процедур голосования, наполняющие этот процесс смыслом и общественным значением, в компактной форме сформулированы в предыдущей публикации. На публичных выборах в органы власти [на этапе голосования] требуется одновременное выполнение принципов тайны голосования, целостности голосования, свободности голосования, прозрачности/проверяемости всех процедур и использованных систем. Только при выполнении всех принципов голосование может стать осмысленным и безопасным, а его результаты могут быть восприняты избирателями с должным доверием. Реализация этих принципов по-разному преломляются в зависимости от конкретных систем голосования, которые могут быть и технически, и процессуально по-разному устроены. Но сами принципы универсальны. 

Для систем электронных голосований принципы и важные условия имплементации описаны в рекомендациях Комитета министров Совета Европы странам участницам: Recommendations on standards for e-voting, в приложениях к этому документу и в предшествующих рекомендациях. Основные стандарты транспарентности систем голосования, использующих технические средства, хорошо описаны в Guidelines on transparency of e-enabled elections Совета Европы.

Вопросы

Поскольку эта заметка обращена скорее к экспертам и наблюдательскому сообществу, опущу сопоставление реализаций этих принципов в современной российской системе голосования и в существующих системах дистанционного электронного голосования, и обозначу вопросы, на которые необходимо требовать ответ от промоутеров и адвокатов внедряемой системы и их технических контрагентов.

Вопросы сформулированы с позиции избирателей, кандидатов и иных категорий граждан, чьи избирательные права в широком смысле могут быть затронуты внедрением системы голосования через интернет.

1. Какой механизм гарантирует невозможность совмещения данных авторизации избирателей в системе и данных об их голосовании? Как и в какой мере избиратели и кандидаты могут проверить корректность работы механизма, выполнение всех страховочных процедур? 

Этот вопрос имеет непосредственное отношение к сохранению тайны голосования. Тайна голосования важна не только для гарантии отсутствия негативных последствий для избирателя в зависимости от его выбора, но также как степень защиты от подконтрольного голосования, включая практики административного давления и подкупа. 

В российских условиях также желательна тонкая настройка системы, которая затруднит доказательное подтверждение волеизъявления избирателя перед третьими лицами. При этом она должна оставлять возможность избирателю проверить правильность учета своего голоса.

2. Как избиратели и кандидаты (или наблюдатели, как их представители) смогут проверить, что в системе авторизуются и голосуют только те, кто имеет право голосовать? 

Это включает в себя следующие подвопросы: 

а) как и кто сможет проверить, что авторизуются и голосуют исключительно избиратели и никто больше? 

б) как и кто сможет проверить, что никто (ни заложенная программа, ни хакеры, ни сами организаторы) не голосует за избирателей, не участвующих в голосовании? 

в) каким образом избиратели и кандидаты (или наблюдатели, как их представители) смогут эффективно проверить, что голосующие дистанционно действительно исключены из списков избирателей на офлайновых УИКах и не могут проголосовать повторно?

Эти вопросы имеют отношение к целостности голосования в части аутентификации и контроля списка избирателей. В российских условиях это особенно сложно, поскольку объективно существует недоверие к организаторам выборов. В электронную систему голосования придется встраивать возможность широкого внешнего контроля (помимо внутрисистемного аудита). А это не так просто совместить с обеспечением должного уровня безопасности системы.

3. Как избиратели и кандидаты смогут убедиться, что принятые системой голоса избирателей приняты корректно и подсчитаны верно? Каким образом избиратель сможет проверить, что его личное волеизъявление записано и учтено корректно? 

Это важно, чтобы понять, как обеспечивается целостность голосования в ходе обработки волеизъявления избирателей и на этапе подсчета голосов. Как и в предыдущей группе вопросов, основная проблема здесь в том, что электронные системы голосования наиболее уязвимы к атакам изнутри системы. Это не позволяет внедрять такие механизмы в странах, где нет полного доверия организаторам выборов со стороны общества и политических сил.

4. Как избиратели и кандидаты могут убедиться, что голосование избирателей добровольное и неподконтрольное? В частности, как можно убедиться, что нет существенных групп и категорий избирателей, которые голосуют под административным давлением или за денежное вознаграждение?

Это нетривиальные для России вопросы, важные для оценки свободности волеизъявления. Поскольку у нас широко распространены практики админресурса, то при переводе голосования социально и административно уязвимых групп населения на голосование через интернет, эти избиратели могут потерять и ту защиту от давления, которую может обеспечить публичность процедуры традиционного голосования, с возможностью предотвращать контроль за голосованием избирателя непосредственно на избирательном участке. Если на выборах доля несвободного волеизъявления достаточна, чтобы влиять на исход голосования, то такая ситуация нарушает избирательные права всех голосующих избирателей — она может сделать исход голосования не зависящим от их волеизъявления. Даже при честном подсчете голосов.

В техническом плане сложность контроля этих явлений в электронной системе голосования в том, что совместить этот контроль с обеспечением гарантии тайны голосования проблематично. 

Как их решить

Таким образом, ответы на эти вопросы прямо соотносятся с пониманием гарантий выполнения обозначенных выше универсальных принципов. Именно с обсуждения этих вопросов должен начинаться публичный разговор о возможности введения электронного голосования. Вопросы совсем не праздные. И, хуже того, одновременно не решаемые. В существующих системах электронного голосования та или иная часть основополагающих принципов оказываются или не реализованной, или уязвимой. Из-за чего в давно электронизированном мире, с распространенными системами «электронных правительств», банковских онлайн операций и пр., электронное голосование на публичных выборах в органы власти практически не внедряется. 

Там, где осторожное внедрение происходит, механизмы защиты от внешних атак на голосование, возможности пренебречь частью рисков внутреннего воздействия на систему и ослабить часть требований к прозрачности/проверяемости работы системы существенно опираются на высочайший уровень доверия к организующим выборы институтам. 

Доверия уже накопленного и заслуженного. Доверия со стороны общества и основных политических сил. В российских реалиях это условие, необходимое для внедрения системы электронного голосования, на данный момент не выполнимо. И вряд ли станет реальностью в обозримом будущем.

А если сейчас нет адекватных решений для систем электронного голосования и необходимых условий для внедрения, то может не стоит торопиться? Поспешное внедрение грозит окончательно обессмыслить участие в процедуре голосования и подорвать остатки доверия к институту выборов в России.

Читайте также:

• Виталий Аверин: Электронному голосованию не хватает доверия;
• Андрей Бузин: Дистанционное законотворчество;
• Олег Реут: Эксперимент по электоральному хакингу;
• Дмитрий Нестеров: Осторожно, электронное голосование!
• Аркадий Любарев: Эксперимент по электронному голосованию в 2019-м? Вы не шутите?

«Голос», в течение 18 лет отстаивает ваши избирательные права. Каждый гражданин России может поддержать нас в наших усилиях: как вы можете нам помочь.