О круглом столе, посвященном концепции Кодекса о выборах и референдумах

Я участвовал в Международном круглом столе «О концепции Кодекса о выборах и референдумах в Российской Федерации». Этот круглый стол был проведен в рамках III съезда Российского общества политологов. Хотя проходил он на юрфаке МГУ, в то время как остальные мероприятия съезда — на политологическом факультете.

Перед началом круглого стола нам раздали две записки: «К концепции Кодекса о выборах и референдумах» и «Предлагаемая структура "Кодекса о выборах и референдумах"». Это — те наработки, которые сделали сотрудники МГУ в рамках работы по договору с РФСВ, заключенному в июле. Вкратце об этих наработках рассказал один из их авторов Сергей Евгеньевич Заславский. Но его выступление состоялось только в начале второй части круглого стола.

Я еще не очень внимательно успел ознакомиться с этими документами. Пока вижу, что кое-какие структурные решения правильные, но с другими мне хочется поспорить. Позже, когда ознакомлюсь, напишу отдельно.

Кстати, название кодекса пока рабочее, не окончательное. Мне больше нравится «Избирательный кодекс», но это мы еще будем обсуждать.

А вот на предложения некоторых участников круглого стола не включать в один законодательный акт выборы и референдум, Сурен Адибекович Авакьян откровенно сказал: нам заказали именно такой кодекс.

Мне дали слово первому — после приветственных слов Авакьяна и декана политологического факультета Андрея Юрьевича Шутова. И я это воспринял как признание того, что мой опыт разработчикам нового проекта кодекса интересен. Текст моего выступления я опубликовал ранее.

Помимо Авакьяна и Шутова, меня и Заславского, на круглом столе выступили еще пять российских участников и девять иностранцев (из США, Великобритании, Франции, Швейцарии, Сербии, Японии, ЮАР и Казахстана), из них двое по скайпу.

Но выступления иностранцев в основном мало касались темы круглого стола. Пожалуй, только выступавший по скайпу с презентацией француз рассказал о практике разных стран, и из его доклада стало ясно, что практика весьма разнообразная. Три выступления (Ричарда Саквы из Британии, Душана Пророковича из Сербии и Стивена Баскервиля из США) были посвящены исключительно референдуму — точнее, сложностям, которые референдумы создают. Об этом же частично говорил и Тео Беккер из ЮАР.

Кроме того, один российских участник (Павел Николаевич Дудин из Улан-Удэ) посвятил свое выступление рассказу об опыте Монголии, в частности, по внедрению передовых технологий. На что ведущий заметил, что в России другие масштабы.

Выступления других российских участников были ближе к теме. Из них можно было понять, что ключевой юридической проблемой является соотношение федерального и регионального законодательного регулирования. Об этом говорили и Сергей Андреевич Даниленко (в настоящее время возглавляющий Избирательную комиссию Севастополя), и саратовские коллеги Галина Николаевна Комкова и Сергей Геннадьевич Сергеев (я об этом тоже говорил). А Игорь Александрович Кузьмин из Иркутска поднял тему ответственности в избирательном праве. Тема казалось бы частная, но в реальности очень важная, поскольку связана в том числе и с допуском кандидатов на выборы. И в кодексе ее обязательно придется прорабатывать.

Не раз звучала и тема упрощения и сокращения объема законодательного регулирования — ее особенно настойчиво поднимали саратовские коллеги. Они прямо ставили вопрос: для кого должен быть написан кодекс — для избирателей, или для избирательных комиссий? Им частично ответил Даниленко: можно написать короче и понятнее, но в результате именно избиратели и пострадают.

Действительно, опыт показывает, что подробно приходится писать часто именно во избежание множественного толкования закона. И вообще — закон пишется в первую очередь для правоприменителей. Рядовые избиратели все равно читать закон целиком не будут. Им не надо знать многие подробности. А вот того, что им надо знать, в законе часто нет. Например, сколько голосов у них в многомандатном округе.

Мне кажется, что поборники упрощения часто просто не понимают важности структурных решений. Будет у кодекса хорошая структура — и, каким бы он большим ни был, любой сможет быстро найти в нем то, что его интересует в данный момент. Именно это главное, а не число глав, статей и печатных знаков.

Как я отметил в своем выступлении, работа над избирательным законодательством состоит из двух не сильно связанных частей — юридической (кодификация, устранение дублирования, неопределенностей и т. п.) и содержательной, то есть политической. В выступлениях представителей МГУ, которые будут разрабатывать проект кодекса, откровенно звучало: политические вопросы они решать не будут, это не их компетенция.

Таким образом, сейчас вырисовывается следующая схема. Юридические вопросы будет решать коллектив МГУ, работающий над проектом кодекса по заказу РФСВ. А политические вопросы, по-видимому, должна решать рабочая группа при Администрации Президента, в которую я вроде бы вхожу. Пишу «вроде бы», поскольку не видел официального документа о моем вхождении в эту группу (как, впрочем, и вообще какого-либо документа об этой группе). Тем не менее о моем вхождении я и слышал, и даже читал, и никто пока эту информацию не опроверг.

Конечно, гораздо легче поверить в то, что юридические вопросы будут решены и мы получим более удобный и понятный законодательный акт, чем действующий набор федеральных законов. Труднее поверить в то, что будут решены политические вопросы, и мы получим более демократичное избирательное законодательство. Но будем продолжать бороться.

Ранее по теме:

• МГУ и Фонд свободных выборов подписали соглашение о разработке Избирательного кодекса 
• Аркадий Любарев: Зачем понадобился Избирательный кодекс? 
• Андрей Бузин: Изобретение велосипеда как политическая технология