О характерных особенностях выборов в городе Москве

Опомнившись после шокирующих событий перестройки, столичное чиновничество стало первопроходцем в деле возвращения нашей страны к системе политического доминирования одной политической силы. Построение властной вертикали, началось в Москве в 1992 году с образования непредусмотренных тогда уставом Москвы административных округов и продолжилось подчинением исполнительной власти других ветвей власти — судебной и законодательной, построением управляемой системы избирательных комиссий, монополизацией городских СМИ, сращиванием администрации и бизнеса при жестком давлении на неаффилированный с властью бизнес, разгромом местного самоуправления. Построение властной вертикали в нашей стране в начале двухтысячных годов было скопировано федеральными властями у правительства Юрия Михайловича Лужкова, после чего Юрия Михайловича убрали со сцены, чтобы он не претендовал на авторство.

Доминирование одной политической силы проявлялось в Москве с каждым годом все сильнее и сильнее. Ее оформление менялось — то «блок Лужкова» в 1997-м, то «Отечество» в 1999-м, то «Единая Россия» после 2002 года, однако реальной политической силой всегда была незарегистрированная партия московского чиновничества. Именно она проводила все выборы в Москве в качестве их необъявленного организатора и участника, добиваясь все больших и больших успехов. К 1997-му году московская бюрократия в основном преодолела тот разброд и шатания, которые были допущены в представительных, исполнительных и избирательных органах в начале 90-х, и наконец избрала такую законодательную власть, которая по выражению главного редактора московской газеты «Тверская, 13» «не шумит и не скандалит, а сотрудничает с исполнительной властью на благо горожан». В тот год на выборах в 35-тиместную Мосгордуму было избрано 27 кандидатов из списка Лужкова. В последующие годы московская администрация практически не знала поражений: на выборах в Московскую городскую Думу по одномандатным округам поддержанные администрацией кандидаты победили со счетом 33:2 в 2001-м году, 15:0 в 2005-м году, и 17:0 в 2009 году. При этом применялись различные методы: от массового использования служебного положения должностных лиц московской администрации, массовых незаконных отказов и отмен регистрации кандидатов при помощи «лужковского» суда, и массированной агитации за бюджетные деньги до массовых прямых фальсификаций в 2009 году. Администрация города Москвы правит бал на московских выборах уже более 20-ти лет, что не только противоречит предназначению выборов, установленному частью 3 статьи 3 Конституции Российской Федерации, но и обессмысливает сам институт выборов, превращая их в самовоспроизводство власти.

История местного самоуправления в Москве драматична. В 90-е годы местное самоуправление подняло голову и пыталось реально влиять на то, как живут дворы, микрорайоны и даже районы. Существовали не только отдельные Советы самоуправления, но их ассоциации. Все это сильно мешало московским властям, и после завоевания ими Мосгордумы в 1997 году началось активное наступление на местное самоуправление. Оно шло по двум направлениям: с одной стороны, урезались полномочия местного самоуправления (и к настоящему времени они урезаны до комических), с другой стороны, местные представительные органы ставились под контроль и управление районных властей путем влияния на муниципальные выборы, проведения в муниципальные депутаты подконтрольных людей.

Особенно выдающимися по своему несоотвествию конституционной декларации о том, что «свободные выборы являются высшим выражением воли народа» получились муниципальные выборы 2004 года. Эти выборы были вопреки закону были перенесены с октября 2003-го на март 2004 года, потому, что мэрия решила, что им надо уделить отдельное внимание, не совмещать их с федеральными и хорошо подготовиться.

И она действительно хорошо подготовилась. В московских избирательных комиссиях и судах на тех выборах творилось массовое беззаконие: нежелательным кандидатам отказывали в регистрации на основаниях, высосанных из пальца, а все суды поддерживали эти отказы; те же районные администрации, которые не имели достаточно опыта «тонких» технологий, напрямую фальсифицировали итоги голосования. Безнаказанность фальсификаторов московских выборов, поддерживаемая московскими правоохранительными органами, привела к распространению электоральной уголовщины по всей Москве, увеличивавшейся в период с 2007 до 2011, до известных волнений, выплеснувшихся на улицы.

На муниципальные выборы 2008 года почти никто не обратил внимания, они произошли в тени выборов Медведева Д. А., а «прореживание рядов» произошло путем отказа в регистрации всем кандидатам достаточно популярной тогда «Справедливой России».

А вот в 2012 году муниципальные собрания ожили вместе со сменой государственной электоральной политики. На тех выборах после семилетнего перерыва практически не было прямых фальсификаций, и число неподконтрольных муниципальных депутатов существенно увеличилось, хотя по-крупному на расклад сил в муниципальных собраниях это не повлияло.

Судя по всему, в 2017 году московские власти решили изменить ситуацию. Однако существует федеральный сигнал, воспринятый в мэрии: без фанатизма и уголовщины. Поэтому московским государственным политтехнологам приходится возвращаться к старым, более пристойным технологиям и придумывать новые.

Во-первых, можно использовать классический прием под названием «джерримендеринг», то есть, нарезать избирательные округа таким образом, что бы они были неудобны нежелательным кандидатам. Такой прием и раньше применялся в Москве (например, против известного депутата Мосгордумы Д. И. Катаева), но не был распространен. Он был впервые широко использован на выборах депутатов Госдумы 2016 года в России, и вот теперь получил применение на муниципальных выборах в Москве.

Муниципальные собрания под чутким руководством районных управ вдруг начали в массовом порядке уменьшать численность депутатов, делая ее кратной трем или пяти, и увеличивать избирательные округа, делая их трех- или пятимандатными. Такое действие убивает сразу двух зайцев: во-первых, оно отсекает от выборов расплодившихся локальных общественников «широко известных в узких кругах», то есть, активистов одного или нескольких домов (установивших шлагбаум или разбивших клумбу). Во-вторых, оно предоставляет возможность администрации успешнее использовать административные технологии агитации — не ходить от двери к двери, а воздействовать через местные газеты и телевидение, распространяемые почтой России и службами ЖКХ, через старших по домам и прочих помощников управы.

Резко активизировалось привлечение «советников районных управ» (а их существенно больше, чем районных депутатов) к подготовке выборов. Управы начали обучать советников методом ведения агитации. Естественно, что эти учебы проводятся с использованием бюджетных ресурсов.

В некоторых местах советники привлекаются к участию в праймериз партии «Единой России». Проверенные на выборах депутатов Госдумы советники привлекаются для решения и более деликатных задач, таких как выдвижение на выборах в качестве кандидатов-дублеров.

Замечательным способом оплаты через бюджет электоральных расходов администрации является госзаказ на закрытые социологические исследования, которые другие избирательные штабы проводят за свои деньги, иногда даже из избирательных фондов.

Одной из административных технологий является оборудование каждого подъезда застекленным стендом (принадлежащем аффилированной с московской администрацией структуре) для размещения агитационных материалов поддерживаемых администрацией кандидатов. При этом структуры ЖКХ будут следить за тем, чтобы на стенах домов, принадлежащих, естественно, городу или муниципалитету, не размещалась агитация других кандидатов (за что предусмотрен административный штраф). В последнее время появилась информация, что некоторые подъезды будут оборудованы экранами; естественно, что эта оплаченная из бюджета забота московского правительства не ограничится на выборах информацией о погоде.

Итак, сейчас мы видим то, что мы видели на протяжении двух последних десятилетий. Но часть москвичей уже начинает понимать, что пессимизм по отношению к выборам имеет причины более глубокие, чем фальсификации, о которых так много говорят. Этот пессимизм связан именно с тем, что выборы, в которых действующая власть использует предоставленные ей общественные ресурсы для достижения своих политических целей — это все-таки не настоящие выборы.