Наблюдатель о голосовании на участке 728 в воронежском селе

Автор: Глеб Пайкачёв

Второй раз наблюдаю на выборах в Воронежской области, и второй раз оказываюсь в селе, на этот раз в Шукавке, Верхнехавского района (УИК №728). Оба раза мне не удалось попасть на открытие участка, так как водители не могли найти дорогу до села.

Приехал к 8.30, председателя комиссии не было, и я подошел к первому свободному члену комиссии. Она удивилась моему появлению, им говорили, что журналистов не будет, так как никто не аккредитовался, но когда пришла председатель, она внесла меня в список присутствующих без каких либо проблем. На участке были наблюдатели, все местные жители, так же была член комиссии с правом совещательного голоса от партии «Гражданская Платформа» из Верхней Хавы.

Одним из первых на моих глазах подошел голосовать молодой человек с изображением Путина на обложке паспорта, когда член комиссии это увидела, сказала «О! Сразу видно, настоящий патриот!».

Уже после 9 утра начали выходить группы на надомное голосование, я присоединился к второй, всего их были три. Мы пошли пешком, нам предстояло обойти 37 избирателей, как выяснилось позднее члены комиссии забыли взять выписку из реестра, но у них были все 37 заявлений. Все избиратели ждали членов комиссии, знали что они придут. В одном из заявлений не было подписи заявителя, это был пожилой дедушка, который плохо видит, когда мы к нему пришли, он не увидел кто пришел, но сразу понял зачем. Многие спрашивали за кого голосовать или за кого голосуют остальные, члены комиссии говорили им, что не вправе отвечать на эти вопросы, и позволяли себе вступать в политическую дискуссию, которую провоцировали избиратели, только после того как те опустят бюллетень в переносной ящик. Многие озвучивали свой выбор, те кто голосовал за «Единую Россию», обычно поясняли, что это потому что они поддерживают Путина, либо потому что ждут обещанной пятитысячной прибавки к пенсии. Кандидатов по одномандатному округу никто не знал, либо выбирали по партии, либо на угад. Многие завидев в списке Журавлева говорили: «О, Журавлёв!» и ставили галочку, оказывается у него у единственного из одномандатников была расклеена агитация по селу, больше про него никто ничего не знает.

Когда мы возвращались, у членов комиссии оставалось 5 заявлений, они сказали, что знают, что этих людей нет дома, либо они сами придут на участок. Всего на дому проголосовало 215 человек, судя по реестру все они подали заявления самостоятельно, а причинами были старость, болезнь и состояние здоровья, но некоторые из тех, кого я видел, не выглядели старыми или больными.

После обеда избиратели начали идти очень медленно, в какой-то момент на участок заехал глава района (глава поселка все время был там), ему сыграли на баяне и он довольный уехал. Когда на участке снова стало скучно, я услышал как члены комиссии начали обсуждать кто еще придет или не придет из списка избирателей, после этого к участку подъехал инвалид, который попросил дать ему возможность проголосовать на улице, ему вынесли бюллетени, когда я спросил, а как же он распишется в списке избирателей, ему вынесли и его, и мне удалось увидеть, что подпись уже стоит, и он лишь делает вид, что расписывается. Я начал следить за тем, что делают члены комиссии, но все оставшееся время до конца голосования, они ставили свои подписи в реестре голосующих на дому и переносили оттуда информацию в список избирателей. Все время мне позволяли подходить настолько близко, насколько захочется и смотреть в любые документы.

Выездное голосование, УИК . Фото: Глеб Пайкачёв

Выездное голосование, УИК 728. Фото: Глеб Пайкачёв

14409505_1116392288451354_3165458169254373862_o

Выездное голосование, УИК 728. Фото: Глеб Пайкачёв

В 20.01 урны перенесли в актовый зал. Все пошли туда, кроме председателя комиссии, она осталась одна гасить бюллетени и подсчитывать данные по спискам избирателей. К подсчету допустили члена комиссии с совещательным голосом. Первыми достали бюллетени из стационарного ящика, члены комиссии начали их раскладывать по голосам, не дождавшись когда, урна опустеет полностью. Подсчитывалось все в полном хаосе, одновременно по обоим видам бюллетеней, некоторые из членов комиссии одновременно и доставали бюллетени из общей кучи и складывали стопку за одного из кандидатов. Несколько раз кто-то из членов комиссии передавал другому стопку бюллетеней и говорил, что она за кого-либо из кандидатов. Один раз я увидел в глазах у члена комиссии желание проверить такую пачку, но все-таки он решил поверить на слово. Периодически какие-то результаты оглашались, и секретарь комиссии записывала себе на бумажку (увеличенной формы протокола не было). Когда проводили итоговый подсчет по одномандатному округу, посчитав пачку за кандидата Ковтуна, один из челнов комиссии объявил: «три!», на что секретарь комиссии возразила: «не может быть, у меня записано четыре». Тогда они решили проверить уже подсчитанную пачку кандидата Канева и обнаружили в ней три бюллетеня за Ковтуна.

Когда данные вносились в протокол по одномандатному округу, председатель и секретарь почему-то спорили какую цифру вносить в недействительных бюллетеней, поставили 11. В 3 часа ночи мне позвонила председатель и сказала, что они ошиблись, там должно стоять 27.